По традиции мы попросили каждого из авторов вопросов, вошедших в топ‑3, рассказать что‑нибудь про историю создания этого вопроса, их редакторские принципы или что угодно ещё, что им захочется рассказать. Вот что они нам ответили.
Почти 20 лет я работаю в университетах. «Пара» — два академических часа по 45 минут — всегда казалась чем‑то естественным и вечным. Но каждый раз при расчёте нагрузки приходилось переводить академические часы в обычные, и я ловил себя на вопросе: почему академический час — 45 минут, а не 60? Откуда вообще взялась эта разница?
Я попытался найти объяснение по‑русски — почти ничего. Тогда, ещё до эпохи нейросетей, обратился к коллективному разуму: написал коллегам в соцсетях. Версий было много, но точный след дал историк, работающий в Германии: он прислал ссылку на немецкоязычную Википедию, где подробно объяснялось происхождение этих «сорока пяти минут».
Эта история показательная. С одной стороны, 45 минут знакомы каждому — от школы до университета. С другой — это напоминание о том, что многие привычные вещи кажутся естественными, хотя на деле они порождены конкретной культурной традицией.
Вопросы, которые я пишу, можно условно разделить на две категории — «стихийные» и «заказные». Когда я что‑то читаю/смотрю и натыкаюсь на интересный факт, который затем выписываю — это стихийные вопросы: таких у меня большинство. Но иногда требуется написать вопрос «по заказу» так, чтобы определённая реалия была в ответе или в комментарии, а факт приходится искать целенаправленно. Номинант — как раз из таких.
Несколько лет назад я проводил серию синхронов «PostModern Talking», причём название очередной части формировалось таким образом: бралась какая‑то песня «Modern Talking» (в данном случае «You are not alone») и как‑то менялась, чтобы там фигурировал философ и/или писатель, желательно французский. Вот и получилось по созвучию «You are not Bergson*». Соответственно, мне нужен был вопрос по его творчеству, чтобы открыть турнир.
Для поиска факта самым перспективным показалось именно эссе «Смех» — я люблю юмор, да и по объёму оно было значительно короче** иных работ старины Анри (у меня оставалось недели две до сдачи пакета). В итоге я сделал три выписки: две до сих пор лежат в файлике (так и не придумал, как к ним подступиться), а из третьей и родился сабж. Дело было четыре года назад, поэтому я уже не помню каких‑то деталей редактуры: вроде бы он сразу написался в таком виде и на тестах менялся лишь косметически.
В вопросе мне нравится сочетание сверхкультурной реалии*** (не просто драматургия, а скорее мета‑драматургия) и мощного выхода из плоскости, когда оказывается, что имя — это не вполне имя. Рад, что жюри и зрители конкурса тоже это оценили. На игре вопрос покорился лишь 2% команд (3/145) — он задумывался сложным, но и я немного ошибся, поставив его первым, когда игроки ещё не вполне разогрелись. Если бы я задавал его сегодня, то поставил бы последним, а для открытия пакета написал бы ещё какую‑нибудь симпатичную кнопку по Бергсону.
* Забавно, что многие ошибаются в ударении, называя писателя «Бе́ргсон». Он француз, ну и с неправильным ударением не работает каламбур в названии синхрона :)
** Я вообще довольно ленив: пару лет спустя написал три вопроса по толстой книге Мишеля Фуко, не читая её дальше предисловия.
*** Что для меня, мягко скажем, не типично — вопрос, по своей «культурности» достойный попадания на ЧМ, окружают вопросы про скотоложество и шуточки о маршале Неделине, который испытал профессиональное выгорание. В театре я разбираюсь как свинья в апельсинах, а фраза Бергсона из комментария «вам пришёл бы на ум Сганарель или Жорж Данден» особо иронична, потому что о существовании этих персонажей я узнал из его эссе.
В работе над этим вопросом из моего тура для «Скрулл‑капа», кажется, не было ничего примечательного. Повод я выписал, когда заканчивал работу над другим пакетом: ресёрчил про историю карикатуры и нашёл статью со статистическими выкладками о гиперболизации черт внешности в политической карикатуре. В конце авторы статьи добавляли, что не только чудовищно гротескные, но и минималистичные портреты политиков могут производить нужный эффект, и ссылались на наблюдение художника, фотографа, режиссёра и исследователя визуальной коммуникации Сола Уорта. (Им он поделился в личном сообщении, поэтому в источнике не сам Уорт.)
Начальная формулировка отличалась от финальной, но не сильно: постепенно «небольшая горизонтальная линия ниже» превратилась в «горизонтальную чёрточку пониже»; «для НЕЁ» — в «для ЕЁ создания»; и лишь за пару тестирований до сдачи пуант «использовав два слова, которые начинаются на парные согласные» сменился (к счастью) «тремя словами».
Я совершенно не рассчитывал, что вопрос попадёт в шорт‑лист, и уж тем более не ожидал, что он выиграет конкурс. Степень моего неверия в этот вопрос можно оценить уже по тому факту, что я его даже не включил в число тех вопросов, которые сам номинировал (а вот другой вопрос из того же тура номинировал)! О чём это говорит — не знаю. Разве что в очередной раз о важности тестирования и вообще обратной связи: сам автор и редактор далеко не всегда может адекватно оценить собственный вопрос.
Так что спасибо тем, кто номинировал этот вопрос, и тем, кто проголосовал за него. И, конечно, спасибо Киноакадемии организаторам конкурса!
На самом деле, я уже писал об этом вопросе, честно говоря, не очень представляю, что ещё можно добавить (а повторяться тоже какой смысл?). Вроде довольно подробно про него рассказал:
Сейчас основы теории множеств почти все проходят в школе — хотя бы в общих чертах — и символ пустого множества в эти общие черты, как правило, входит. Но он выглядит настолько естественно (∅), что его происхождение не вызывает особых вопросов — ноль и ноль. Историю о том, как он появился, я прочитал в одной научно‑популярной книжке о математике. Сперва вопрос выглядел так:
В конце 1930‑х годов Андре Вейль путешествовал по Скандинавии. Считается, что соотечественник Вейля начал использовать в своих публикациях некий символ именно с подачи Вейля. Напишите этот символ.
Тут я пытался ещё как‑то опираться на тот факт, что Вейль был одним из тех, кто скрывался за псевдонимом Бурбаки, а как раз под этим псевдонимом впервые и появились работы с использованием такого значка. Ну и плюс Бурбаки вообще много писал по теории множеств.
В ходе тестов стало понятно, что это всё только сбивает, так что Бурбаки остался только в комментарии.
Финальный штрих — обманка про множество замен. Вопрос с ней стал проще (но не стал слишком простым: 42% взятий), но, как мне кажется, стал вызывать больше положительных эмоций как у взявших, так и у не взявших, а разве не это главное для редактора.